Кольцо приключений. Книга 6. Кольцо любви - Страница 20


К оглавлению

20

А если всадник уверен, что они вместе с лошадью способны преодолеть любое препятствие, прыгнуть с утеса в воду, промчаться по кустам, то и лошадь становится членом команды, направленной на успех.

Нельзя просто так сесть на лошадь и выиграть соревнования по конкуру. Та же лошадь скажет про себя: а ты кто такой? Да, я подчинюсь тебе, но буду делать так, как захочу. Но когда на лошади ее любимый хозяин, который приветствует ее по утрам, гладит по шее, угощает вкусным черным хлебом с солью, проверяет состояние копыт, гривы, хвоста, дает ей отдохнуть, кормит и поит, то для такого хозяина лошадь готова сделать все, что угодно. Такая лошадь никогда не бросит своего хозяина, будет стоять рядом или как собака побежит за помощью. Вот что значит лошадь. И со своей лошадью я уже свыкся. Она скосила на меня свои лиловые глаза и улыбнулась:

– Что, хозяин, опять по … женщинам?

– Да! Но мы не должны отставать от этой женщины. Поняла?

– Поняла, хозяин.

Моя дама посмотрела, как я легко вскочил в седло, взмахнула стеком и помчалась к лесу. Я не отставал от нее и так же храбро, как и она, влетел на всем скаку в чащу. Елизавета неслась, не разбирая дороги, сквозь ветки, перепрыгивая через поваленные деревья, ямы, пригибаясь и получая удары ветвями, и я в азарте погони совершено не чувствовал ударов деревьев. У нее был чистопородный хантер для парфорсной охоты, и она была в более выигрышном положении, чем я, который о парфорсной охоте только слышал, но никогда в ней не участвовал. На такой охоте зверя нужно гнать до тех пор, пока он не сдается от изнеможения. То есть, охотники загоняют зверя до смерти. Зато на том свете, загнанные звери гоняют охотников все время их нахождения в аду.

Через полчаса бешеной скачки я догнал ее на полянке у какого-то домика в лесной чаще.

– Вот мы и приехали, – с улыбкой сказала дама, – это волшебный домик, о существовании которого знает ограниченное количество людей. Считайте, что мы с вами на маленьком острове в океане леса, как Адам и Ева, попавшие из Рая на грешную землю…

– Сколько же нужно нагрешить, чтобы получить приглашение в этот рай? – улыбнулся я.

– Ваших грехов вполне достаточно для того, чтобы можно было уже искупать их, – сказала Елизавета. – Кто же о грехах своих говорит в стихах, кроме господина Немчинова? Все зачитываются вашими упражнениями, и я в том числе. А я простая смертная женщина и грех приятен мне так же, как и вам:


Моих грехов счесть невозможно,В грехе был зачат, жил в грехе,Я не скажу, что я безбожник,Я – воробей у храма на стрехе.

– Ну, предложите же даме руку и введите ее в дом, – и она подала мне руку. Ее исцарапанное ветками лицо было прекрасно. Маленькая шляпка с лентой чудом держалась на огромной заколке, платье было порвано, все-таки парфорсная охота требует специальной одежды, потому что и я был не в лучшем виде.

Я подал ей руку и ввел в дом.

То, что было снаружи, совершенно не соответствовало тому, что было внутри. Это была картина из сказки тысячи и одной ночи. Полумрак помещения освещался отблесками горевшего по правую руку камина. На вертеле у камина жарился огромный кусок мяса, шкворча от жара. Я подошел и повернул немного вертел. Видно было, что камин горел уже давно, так как мясо по виду уже хорошо прожарилось. Чувство голода вдруг пронзило меня, но я подавил в себе искушение отрезать кусок мяса и впиться зубами в него.

– Не торопись, – сказал я себе, – утоляй свой голод неспешно. Сначала утоли голод чувственный, а потом уже голод телесный.

Слева от камина была стена, драпированная гобеленами и увешанная охотничьим и боевым оружием. Буквально недавно братья Гобелен основали в Париже фабрику по производству тканых картин и уже эти картины стали называться гобеленами и завоевывать почетные места в спальнях и будуарах вельмож.

Слева стояла огромная кровать с балдахином из тяжелого бордового бархата и с занавесками из китайского шелка.

По центру комнаты стоял резной деревянный стол. На полу лежала большая шкура бурого медведя с головой и оскаленными зубами. Все-таки, у человека, оформлявшего интерьер, был вкус и очень хорошо, что он не стал украшать стены головами убитых животных. Терпеть не могу это бахвальство. Это все равно как людоед будет украшать стены головами съеденных им людей.

Рядом с кроватью стоял небольшой столик, на котором в трехсвечном канделябре горели три восковых свечи, дополнительно наполняя комнату ароматом летних полей и искрами в узорах хрустального графина с красным вином и в гранях высоких бокалов.

Я наполнил бокалы вином, подал один бокал Елизавете и прикоснулся своим бокалом к ее бокалу. Раздался мелодичный звук, напомнивший о том, что все великолепие вокруг не стоит одной улыбки этой женщины.

Глава 19

Отпив глоток вина, я стал жадно целовать ее лицо, крепко сжимая даму в своих объятиях. Ответные поцелуи заставили меня летать над нашей землей с женщиной, пришедшей откуда-то из сказочных стран и принесшей невиданные ощущения. Боже, как много зависит от того, с кем ты, где и надолго ли. Если бы это была пещера с костром, и мы были дикарями в шкурах, то от этого чувства наши были бы не меньше.

– Милый, остановись на минутку, – сказала Елизавета, – я покажу тебе еще одно волшебство.

С этими словами она взяла меня за руку и повела налево в сторону кровати, но не на кровать, а открыла дверцу, которую я не видел из-за кровати. В комнате по соседству стояла одна большая деревянная ванна, наполненная горячей водой. Кто же ее приготовил? Вероятно, эльфы, которые живут поблизости и питают к людям дружеские чувства, не появляясь у них на глазах, но встречая как гостеприимные хозяева.

20