Кольцо приключений. Книга 6. Кольцо любви - Страница 35

– Нет, это я написал. Во Франции одни пчелы (золотые пчелы – символ новой королевской власти во Франции, у старой королевской власти – лилии) атакуют других и все это под лозунгом укрепления королевской власти. На самом деле идет борьба за власть и в ход пускается самое изощренное оружие – лесть и яд. И неизвестно, что страшнее.

– Все-таки яд страшнее, Ваше Преосвященство, – решил я немного повернуть разговор в нужное мне русло. – От лести люди не умирают, а яд убивает наповал. Лесть может направить нужную руку в ту сторону, куда нужно льстецу. Но не для всех лесть затуманивает сознание. И не все феи обладают такой властью над людьми. А мед, собранный пчелами с цветков лилии, может быть лечебным…

При этих словах Мазарини прищурился и хитро посмотрел на меня, ничем не выдав своего отношения к теме начавшегося разговора.

– Прошу вас отведать моего кофе, мсье Немчинов, круассаны местной выпечки и скажите, не слишком ли кофе горек для вас, – сказал он и отпил кофе из своей чашки.

Глава 34

Кругом одни отравители. Сначала стихотворение про горький мед из цикуты. Потом Шарлотта с отравленным вином и смерть Марии. Сейчас намеки на горький кофе. Вряд ли он решится отравить человека, который является личным знакомцем нескольких владетелей немецких земель, находясь на территории германских княжеств.

Я взял чашку, и смело отхлебнул кофе. Нет, раньше кофе не умели варить, а, может, я просто не уловил тогда вкус этого кофе, стараясь на вкус определить, добавлена в кофе цикута или нет?

– А вы игрок, мсье Немчинов, – задумчиво произнес Мазарини, – и с вами нужно играть в серьезную игру. Я знаю, что вам многое известно и что вы способны убить любого человека своей шпагой или каким-то маленьким оружием, которое никто так и не видел, даже мой агент, который спал с вами в одной постели. И я не знаю, что вы замышляете, сидя сейчас напротив меня.

– Если бы что-то замышлял, Ваше Преосвященство, – ответил я, – я не сидел бы напротив вас, а что-то делал. Любые переговоры сродни дипломатии, а дипломатия имеет свои традиции, которые никто еще не нарушал, за исключением тех людей, которые исключены из разряда великих.

– Ну, что же, – задумчиво произнес кардинал, – я не сомневался в вашей порядочности, поэтому и пригласил вас для одного дела, которое чрезвычайно важно для Франции и будет важно для многих государств, которые не являются с нею соседними. Я хочу поручить вам миссию доброй воли в интересах Франции.

– Покорнейше прошу извинить меня, Ваше Преосвященство, – решил я расставить точки над «i», – но я не являюсь подданным Вашего короля и…

– Вы, сударь, первый, кто осмеливается возражать мне, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, начал говорить Мазарини, – я первый министр Франции и пользуюсь правом помещать в Бастилию любого человека, кто может опасным для Франции.

– Но в свободном городе Кёльне, где большинство людей говорит на нормальном немецком языке, а полицай-президент является моим хорошим знакомым, – я не боялся врать, не побегут же люди кардинала проверять, а не является ли приезжий господин Немчинов вашим хорошим знакомым полицай-президента, – Бастилии нет и давайте побьемся об заклад, что 14 июля 1789 года свободные граждане Франции будут плясать на обломках вашей Бастилии «Карманьолу»…

Мазарини молчал.

– … и неужели Вы думаете, что я не подстраховал себя после того, как ваша сотрудница, подписывающаяся «Фея», отравила мою любимую женщину и чуть не отравила меня. Уж поверьте, Ваше Преосвященство, я смогу выстоять против дюжины ваших слуг и взорвать любое препятствие на своем пути…

– Я так и думал, что вы тот человек, которого нужно хранить и держать рядом с собой, чтобы не придти к раздаче на праздничном застолье, – восторженно сказал кардинал. Он легко сохранял хладнокровие в неприятном разговоре и не выпускал инициативы из своих рук. – Я предлагаю вам любой оклад за службу. Графское достоинство. Замок. Поместье. Орден Святого Духа. Почет. Уважение. Женщины. Близость к королевскому двору. Власть. Огромную власть. Большое количество подчиненных, которыми вы сможете повелевать, как вам заблагорассудится. Мне просто нужен такой человек как вы. Я даже не сомневаюсь, что вы легко назовете имя моего предшественника.

– Это вы имеете в виду Арма́на Жана дю Плесси́, герцога де Ришельё? – блеснул я своей осведомленностью.

– Да, – живо откликнулся Мазарини, – из его ослабевших рук я принял на себя заботы о французском королевстве. И поверьте, господин Немчинов, мне не нужно ничего особенно много. Мне нужно знать, когда закончится Фронда, когда я смогу вернуться в Париж и какая судьба уготована Франции.

– Ваше Преосвященство, я же не колдун, чтобы знать будущее, – пытался отшутиться я, но не тут-то было, кардинал и не думал сдаваться.

– О колдовстве речь не идет, – сказала кардинал, – я знаю, что некоторые люди наделены Божественным даром предчувствия, иначе, откуда же вы можете знать, когда будет разрушена Бастилия?

– Это шутка, Ваше Преосвященство, кто же может поручиться, что через сто с лишним лет Бастилия будет разрушена, – давал я задний ход.

– Наделенные властью люди должны видеть то, что будет впереди, – сказал первый министр Франции. – Это не только дар, но и результат изучения поступающей со всех сторон информации, ее обработки в соответствии с уровнем существующего образования. Королевская власть не вечна. Опора короля – дворянство само по себе является разрушительной силой. Оно будет вести борьбу с властью короля, уничтожив эту власть и уничтожив самих себя. Это диалектика, мой друг, и то, что вы говорите, сходится с моими воззрениями. Оттого я стараюсь укрепить власть короля и поставить дворянство в положение таких же граждан, как и все, не обремененных большими знаниями и полностью зависящими от короля и от его милостей. Наукой пусть занимаются профессора, мы им дадим профессорские ордена и профессорские мантии, а народу достаточно уметь читать, писать и кричать: «Да здравствует король!». Но и это не вечно. С увеличением количества населения возникнет потребность в большем количестве товаров. Ремесленникам придется объединяться в артели, создавать предприятия, на которых будут трудиться наемные рабочие, ученые будут создавать машины, заменяющие труд людей, улучшится качество продукции, но недовольными будут работники, которых из-за машин выгонят на улицу. Прогресс воспитает новый класс, который будет организован совместной работой по изготовлению товаров и будет бороться за то, чтобы самому сидеть, ничего не делая и заставить работать тех, кто до этого ничего не делал, а хорошо жил.